Лебединая песня Good Mourning!

Знакомство с этой командой произошло в апреле 2016 года, так как они были участниками ивента “КРИКО”, организатором которого являлся автор этих строк. О скримо культуре Украины я тогда был наслышан сугубо поверхностно, знал ярчайших представителей, творчество которых казалось сверхинтересным. 

 

Когда же мне на глаза и уши попалась данная команда, то сомнений в том, что это “оно”, более не возникало. Грязновато-гаражное звучание, эмоциональная лирика, классическо-клишированая (в хорошем смысле) подача материала и подкупающая юность музыкантов. Не кажется ли, что этого достаточно для того, что бы иметь вес в жанре?

 

Перенеся смены состава, парочку концертов и десятки постов с обещанием выпуска нового материала, Good Mourning! спели свою лебединую песню отчаянно красиво: концерт-презентация альбома, который стал последним в истории. Трагический праздник.

 

Шёл я к группе с непонятной тревогой внутри, всё-таки последнее выступление, прощание со зрителями и фанатами. Как они будут настроены на откровенный разговор, и будут ли настроены вообще. Выйдет эта беседа информативной, либо будет суха и скудна. 

 

Нет же. Будучи поглощены своими делами Богдан и Леся, большую часть свободного времени занимались организаторскими вопросами, утихомиривали разбушевавшихся посетителей или мило коротали время за беседой, так как остальные участники должны были появиться к началу концерта. 

 

В виду того, что меня аппаратура немного подвела и начальную часть нашего разговора попросту не сохранила, то ключевые моменты я воспроизведу по памяти, не серчайте. Материал от этого только интереснее будет читать, уверен, ведь на моей практике ничего подобного я не наблюдал.

 

 

Разговор наш начался с воспоминаний о легендарной (!) Малой Опере Киева, единении сцен и неразрывности движений. Хардкор посещал эмо, эмо были зрителями хардкора, пока в сторонке трясли гривой металлисты. Сейчас же, как –то разрозненно стало, исчезла поддержка и пресловутое “crew”. 

 

 

Далее разговор затёк в русло, которое обойти было невозможно – причина распада. Как оказалось, всё без каких-либо подводных камней. Один из участников уезжает в другую страну, остальные же, не видят и не смыслят существование группы без него. Конечно, найти нового участника можно было бы, но стал бы он частью “семьи”? Отнюдь.

 

 

Семья, это тот поток людей, который пронёсся сквозь группу за время её существования. Да, Good Mourning! нельзя назвать мастодонтами сцены, либо её старожилами, но и на своём веку они успели повидать немало. Вплоть до того, что один участник, который даже живьём ни разу не выступал с командой - оказал огромнейшее влияние на дальнейшее творчество.

 

 

Я упомянул, что русскоязычные скримо / эмо группы частенько в материал внедряют творчество классических поэтов: Бродского, Есенина, Маяковского, Блока и т.д. С чем это связано? 

 

Если не ошибаюсь, то Богдан и Лёша придерживались мысли, что инструментальная составляющая screamo, как нельзя кстати подходит к творчеству вышеописанных гениев. По-своему, мрачная, гнетущая, переполненная разочарованием, тонкой надеждой и слабой верой. 

 

Коль гитарная музыка была бы изобретена раньше, то музыканты вполне видят того же Маяковского в качестве лидвокалиста срывающего связки во время “Любит, не любит…”

 

 

 

Нестор: Богдан хотел играть что –то типу Tristan Tzara. Мне эмовайоленс вообще никогда не заходил, не нравились эти  звуки, как будто свиней режут. Из скримо я слушаю вообще мало. Очень любил / люблю группу William Boney, мне всегда хотелось ребят куда–то туда скатить. 

 

 

 

Илья: Old Gray грей тоже, да? 

 

Нестор: Нет. Нихера я не люблю, кроме William Boney и Defeater. Мне кажется, что как раз в последнем альбоме, там если брать, как пример треки “Процесс” , “Держи мою руку” и “Сожми её крепче”, то скорее мы ушли в какой –то мелодичный панк-рок / хардкор, нежели скримо. Даже мне кажется, что вокал стал менее жестким. 

 

 

Богдан: Так, ми там навіть вкрали один рифф (смеется) [имеется в виду творчество Tristan Tzara].

 

Нестор: Больше к эмочинке.

 

Нестор: Я вот лично когда пришел после Lemniscate (дебютный LP), то постоянно хотел скатить группу в очень ламповый мидвэст, без какого-либо перегруза. 

 

 

 

 

Нестор: Это La Dispute. Трек “Процесс” - максимальный закос под La Dispute был, с моей стороны. На записи альбома я любые попытки Богдана включить перегруз пытался пресекать. Любые мысли “свистеть” гитарой как –то сходились к: “Богдан, давай не будем. Давай всё сделаем с чистым звуком , лампово и по олдскульному”.

 

 

Леся: Наверное, потому что я пыталась вокалом зацепить в каждом треке как можно большую аудиторию. Допустим, трек, где я прокрикиваю - это само собой ближе к скриму и скримо, следовательно, я охватываю одну аудиторию. Там, где я пою, (совместный с Ильёй парт в треке “Держи мою руку / сожми её крепче”), они более в эмо стилистике, это охват другой аудитории.

 

 

 

 

К примеру - друзья, которые про скримо вообще ничего не знают, я дала послушать свои треки, им понравилось. 

 

 

Илья: В общем, мы внутренние маркетологи, у нас всё продумано, для кого какая песня, своя аудитория, как зацепить, на какую точку нажать и всё такое. 

 

Нестор: Давно ещё, когда только мы взяли Лесу, я зашёл в статистику группы, увидел, что у нас 80% мужской аудитории, и понял, что это очень плохая стратегия продвижения группы. С тех пор я шучу, что Лесю мы взяли для того, что бы нас потом феминистские паблики репостили и повышалось количество женской аудитории. 

 

 

Богдан: Oh, Deer!, з них я почав слухать скрімо. Це для мене топова банда не те що в Україні, а й, мабуть, взагалі, з усіх. Особливо “Сім Сестер” - це просто нереальні емоції та враження. Oh, Deer! для мене – орієнтир. 

 

 

Илья: Научиться играть на барабанах, гитарах, научиться петь.

 

 

Богдан: Супер стандартне скрімо, по типу kasatka, від цього я взагалі вважаю, що треба тікати. Треба якась серйозність. Хоча б нормальний запис, можливо, навіть концепція групи. Ліпити шопопало і говорити: “Та ми скрімо граєм, нам вообщє похуй” - не варіант. 

 

Нестор: Я тоже продолжу мысль Богдана, полностью согласен с ним. Думаю, что появится качественный материал, который будет хорошо записан. Не будет такого, что если скримо, то пофиг на расстроенные гитары. Текст – просто проору в микрофон. Записи -  будем делать дома на кухне. Что бы появлялся качественный материал, люди приходили на концерты, не ради движа, слэма или атмосферы, чтобы действительно ценить музыку. 

 

Богдан: Це навіть Валік з Yotsuya Kaidan говорив, що вони грають emoviolence, але хочеться щоб їх слухали, оцінювали їх музику, а не просто прийшли покричать в мікрофон та поштовхати музикантів. Зараз у нас щось таке і трапляється – людям абсолютно похєр на музику, вони приходять чисто покричати в мікрофон, навіть не знаючи слів, просто крикнути. Це, з одного боку, добре, так, люди випускають пар, але з іншого, – музиканти стараються, навіть музиканти в лапках, витрачають свій час, потіють в гаражах / підвалах, щоб це якісно зробити, а людям абсолютно похєр. Від цього потрібно позбавлятися, в цьому має бути розвиток скрімо. 

 

 

Богдан: Здається, на пост-совку не було поєднання чоловічого і жіночого вокалу, як у нас. На цьому ми трохи і виїхали.

 

Нестор: И в ритмичности, как бы это не звучало. Мы всегда шутили, что у нас жанр “диско-скримо”, скримо, под которое можно потанцевать. Мы всегда старались быть какими –то более ритмичными. 

 

 

Лёша: Вне музыки я занимаюсь музыкой, на данный момент, как бы это не звучало. Продаю музыкальные инструменты, организовываю концерты, постоянно занимаюсь

уличной игрой.

 

 

 

 

Леся: Я бью татуировочки хэндпоуком.

 

Богдан: Я займаюсь живописом. Живопис моє все разом із ГМ.

 

Илья: Я делаю рекламу.

 

 

Богдан: Саме головне – йдіть до нормальних звукачів та не записуйтесь на диктофон, заєбали. 

 

Нестор: Отстраивайтесь нормально, не меситесь на канцах, не сносите барабаны. Старайтесь слушать музыку.

 

Илья: Не играйте скримо.

 

Богдан: Замовляйте картини і тату.

 

 

Илья: И рекламу